‹ Назад

На 100-м году жизни умер Никита Павлович Симонян

 

В октябре ему исполнилось 99 лет. Ему присвоили звание Героя Труда России. Он стал старейшим из живущих чемпионов Олимпийских игр. Среди поздравлений и приветствие Международного комитета Фэйр Плей. В чем-то и моя вина: не успел передать, боялся потревожить, знал, что мой добрый знакомый тяжело болеет. А ведь вся жизнь паренька из Армавира превратилась в честную и благородную игру. Вряд ли кто другой, завоевавший в 1956 году олимпийское золото в составе сборной СССР, мог поступить так, как он, и передать свою медаль Эдуарду Стрельцову. Эдик получил травму, в финале не играл, и награды в этом случае тогда не вручали. Симонян сам исправил несправедливость, сказал товарищу по команде: "Бери, она твоя, ты сделал для победы больше моего". В наши дни, когда в чужом мире отношение к россиянам по меньшей мере настороженное, удалось представить Никиту Павловича к высшей международной награде - "Призу за благородство на протяжении всей спортивной карьеры и дальнейшей жизни". Были и другие претенденты, из США, Германии… Но все члены жюри - герцогиня, член МОК, богачи-миллионеры, олимпийские чемпионы из Штатов - отдали голоса за россиянина. Все 17 - "за", у конкурентов - ноль.

 

Его знал весь спортивный мир. Мальчишка из бедной семьи, 1926 года рождения, босиком бегал играть в футбол за свою детскую команду. Берег единственные ботинки. Отец ругал: сносишь, разобьешь - и в чем ходить в школу. А возвращаясь иногда поздними вечерами с тренировок или матчей, они с ребятами залезали в чужие сады. Рвали зеленые яблоки. Военное время, есть нечего, не голод, но вроде того.

 

Но он выбрался, вернее, дружище-футбол вывел его в люди. Не знать имени Симоняна - все равно, что не знать азбуки. Он был неистовым спартаковцем. Ушли времена, когда мы вместе в небольшой компании проводили вечера за длинным разговором. Однажды зашла речь о верности клубу, о частых переходах, о выпрашивании выгодных контрактов. И Симонян признался: "Я этого не понимаю. Да разрежьте меня - и увидите, что я весь красно-белый". Это уже не из рассказов Никиты Павловича, а из суровой действительности начала 1950-х. Классного спартаковского нападающего приметил сын вождя Василий Сталин: "Надо переходить в команду ВВС". Ослушаться всесильного в спорте Василия Иосифовича было рискованно. В ту пору это могло грозить чем угодно, не только отстранением от футбола. Симонян решительно отказал.

 

Своему "Спартаку" он отдал все. Четыре раза выигрывал чемпионат СССР, дважды - Кубок страны. Капитан сборной СССР забил первый в истории национальной команды мяч на дебютном для нас чемпионате мира. И не кому-нибудь - англичанам.

 

А став тренером, дважды приводил свой "Спартак" к чемпионству. Не забывал и Армению. Работая с ереванским "Араратом", привел команду к невиданному в его истории дублю. Выиграл и первенство, и Кубок.

 

О бомбардире Никите Симоняне скажу особо. Трижды лучший снайпер Советского Союза, он забил за "Спартак" 160 мячей. Ни одному из спартаковцев его до сих пор превзойти не удалось. И здесь тоже Симонян показал себя человеком принципиальным. Спустя годы его рекорд побили. Но Никита Павлович был недоволен совсем не этим, а тем, что нападающему из чужой команды соперники, сговорившись, дарили дармовые мячи, давали забивать. Такая игра в поддавки была не для Никиты Павловича. Он сердился, не понимал, говорил мне: "Как это можно. А где совесть?".

 

Работал в сборной Советского Союза, в Управлении футбола Спорткомитета СССР, располагавшегося в особнячке в начале Арбата. И здесь Симонян был старшим, тогда не по возрасту, а по знанию тонкостей ух какой подчас нарочито запутанной футбольной жизни. Наблюдал, как советовались с ним великий Лев Иванович Яшин и его всегдашний одноклубник Алексей Александрович Парамонов. Авторитет - непререкаемый. Манера обращения - вежливая, но без всякого панибратства. Порой начальственная, однако уважительная. Каждый знал - ты говоришь с Симоняном. Даже стиль одежды у него был свой, не напоминавший неряшливого или чисто несколько расхлябанного спортивного. За полвека общения всегда видел Симоняна в отглаженном костюме, рубашке с обязательным галстуком. На него равнялись или пытались равняться.

 

Один случай меня поразил. Он неожиданно рассорился со старым футбольным другом. Причина неизвестна, но размолвка вышла серьезная. И когда товарищ умер, Никита Павлович переживал: идти провожать, нет ли. Симонян пришел, подавив в душе обиду.

 

С 1992 года он работал вице-президентом, а потом и первым вице-президентом Российского футбольного союза. Трижды в периоды национального футбольного коллапса исполнял обязанности главы РФС. Не был свадебным генералом. Несмотря на наваливавшиеся годы, вел наш многострадальный футбол рукой твердой, умелой. Он понимал суть происходящего, как никто другой. И это было ясно всем, кто имел хоть какое-то отношение к народной игре. Стыдно было филонить и отлынивать, когда человек далеко за 90 каждый день приезжает на работу.

 

Одно время мы регулярно перезванивались. Не слишком много говорили о футболе. Разве что о "Спартаке". Никогда никакого недовольства командой. Но боль чувствовалась. Огорчался неудачам. Чувствовалось: ему очень обидно.

 

До того как ухудшилось зрение, Никита Павлович много читал. Принимал и мои книги. Раз переспросил: "А что это вы пишете о соперничестве между двумя ведомствами? Непонятно". И я объяснил: "Ну, это как "Динамо" и "Спартак". Всегда в споре". Никита Павлович рассмеялся: "Теперь ясно!".

 

С Симоняном ушла огромная светлая эпоха. Исчез целый пласт. Разрушен мост между прошлым и настоящим игры. Никиты Павловича не просто не будет хватать. Незаменимых нет. Но его не заменишь.

 

Николай Долгополов
"Российская газета"

 

 

Фото РФС и из открытых источников

 

---